— Если начинать с самого начала, то я окончил Днепропетровский мединститут, — начал повествование о себе Николай Линевич. — И до этого, и во время учебы активно занимался спортом — легкой атлетикой. Также играл за институт в футбол.
Спортивная медицина — это, наверное, передний край всей медицинской отрасли. Как, скажем, «Формула-1» в автоспорте. Здесь огромные возможности для внедрения новых технологий, и многие современные методы лечения апробировались именно в спортивной медицине. Например, применение больших пластин, ранняя иммобилизация.
Спортивная медицина бурно развивается и в настоящее время. Спорт имеет огромное значение в нашей жизни, и некоторые его события стоят в одном ряду с крупными политическими. Требования к спортсменам все время возрастают, и медицина должна, прежде всего, стоять на страже здоровья атлетов, позволять сохранять его при экстремальных нагрузках. В этом я вижу основной смысл работы спортивного врача.

— Только ли игрой за институтскую команду ограничивались ваши отношения с футболом во времена учебы?
— Нет, будучи на кафедре травматологии и ортопедии мединститута (ею руководили сначала профессор Колонтай, а затем — профессор Лоскутов), как молодой специалист принимал участие в лечении спортсменов, в том числе футболистов «Днепра», участвовал в операциях.

— В вашей биографии вслед за днепропетровским периодом карьеры последовал немецкий…
— С 1995 года я жил в Германии. Конечно, на первых порах было очень сложно — требовалось преодолеть многие барьеры. Но если есть цель и желание, думаю, все препятствия можно пройти. Сначала у меня было желание просто найти работу. Затем — работу врачом. А в дальнейшем, конечно, старался быть связанным с оперативной травматологией и спортивной медициной.
Получилось, что я начал работать в частной клинике, в числе пациентов которой было много спортсменов. Руководил ею доктор Шварц, который 15 лет проработал врачом команды «Гамбург». И учитывая мое стремление к спортивной медицине, он подвел меня ближе к первой команде. Сначала я замещал его на некоторых матчах, а потом мне предложили работу в клубе. С 2005 по 2011 год я работал в «Гамбурге».
После изменений в руководстве, произошедших в 2010 году, этот клуб пытается найти новую концепцию организации всей структуры. В частности, медицинскую службу перевели под контроль университета. Это не очень соответствовало моим представлениям, и я принял предложение одного из ведущих арабских клубов «Аль-Хилаль» возглавить там медицинскую работу. Сезон проработал там вместе со знакомым по «Гамбургу» тренером Томасом Доллем. А вторым тренером был Иван Гашек — экс-наставник сборной Чехии и экс-президент федерации футбола этой страны. С такими интересными людьми и тренерами всегда полезно работать.
Но, получив предложение из Днепропетровска, конечно же, я отдал предпочтение «Днепру». Несмотря на то, что жил я далеко от ставшего родным города, контакты с врачами команды и с футболистами не прерывались. Особенно тесная связь установилась после матчей «Днепра» с «Гамбургом». Многие игроки приезжали на консультации, оперировались и лечились у меня.

— Как бы вы охарактеризовали период работы в Саудовской Аравии: полезный, экзотический или как-то еще?
— Это очень полезный опыт работы, потому что пришлось столкнуться с совершенно другой культурой и отношением к спорту. С другими требованиями к медицинской службе. Европейцу сложно представить, что подобное общество и структуры могут существовать. Но это позволяет сравнивать. Если человек работает только в одной лиге, он многие вещи считает самими собой разумеющимися. А в другой стране требуется другой подход.
Объединяет любовь к футболу. Там тоже есть люди, фанатично преданные футболу, гораздо более сумасшедшие болельщики, чем у нас. Это позволяет сравнивать и увидеть свою работу со стороны. Например, очень сложно объяснить футболистам Саудовской Аравии, почему обед должен начинаться ровно в час, а не в пять минут второго. Для них эта разница несущественна, и на немцев, которые привыкли обедать ровно в час, они смотрят, как на неполноценных людей, запрограммированных и не обладающих никакой креативностью.

— На каком уровне вы нашли медицинскую службу днепропетровского клуба?
— Я работаю здесь еще не такое продолжительное время, чтобы делать выводы. Есть очень хорошие наработки. Присутствуют и вещи, которые отличаются от зарубежной системы медицинского обслуживания. Поэтому нужно время, чтобы ответить на этот вопрос. В целом, я доволен увиденным здесь. Особенно это касается коллектива, что является очень важным в работе.

— Как будет строиться ваше взаимодействие с врачами, работавшими ранее в «Днепре»?
— Мы все будем работать коллегиально. Все организационные вопросы уже обсудили, будем помогать друг другу.

— Вы уже обсуждали с тренерским штабом свое видение медицинского обеспечения команды?
— Да. В первый же день состоялась беседа. Мы выработали тактику и стратегию, были поставлены определенные задачи, и мы пытаемся все это реализовать.

— Кроме банальной задачи отсутствия травмированных, раскроете хотя бы некоторые свои цели?
— Отсутствие травмированных — это вообще-то очень сложная задача. Ведь есть виды травм, на которые очень сложно повлиять. Но есть и такие, которые напрямую зависят от медицинского обеспечения, диагностики, лечения. Поэтому на первом этапе наша задача — проанализировать имеющееся, и привести всю работу в соответствие с требованиями высококлассного клуба.

— Интересовались ли вы уже питанием футболистов, и есть ли у вас свои идеи по этому поводу?
— Конечно, в любом виде спорта питание имеет очень большое значение. Если этот вопрос рассматривать поверхностно, то практически все знают, как правильно питаться. Но дело не в этом, а в том, как организовать правильное питание и довести его до спортсмена. Есть великолепные книги, в том числе и издания ФИФА, о структуре питания. Но на все рекомендации большой отпечаток накладывают особенности национальной кухни, тренировочного процесса, климата и так далее. Будучи, например, в Саудовской Аравии я ощутил, насколько сильно это влияет. Одна и та же пища — здоровая и качественная — может быть полезной, а может быть и неуместной после определенного вида тренировок. Это как раз момент, над которым мы собираемся работать.

— Вы будете еще и роль диетолога выполнять?
— (улыбаясь) Нет-нет. Диетолог — это человек, занимающийся созданием меню. Наша же задача — улучшить восстановление футболистов в так называемых микроциклах, когда матчи проводятся один или два раза в неделю. Характеру тренировок должны ответствовать восстановительные мероприятия, и питание в этом играет значительную роль. Я ознакомился с работой пищеблока: там готовят очень вкусную и питательную пищу. Нам остается только определить, в какие дни что и как должно быть.

— Насколько имеющееся в «Днепре» медицинское оборудование удовлетворяет требованиям современного футбола?
— Если посмотреть на весь арсенал возможных восстановительных средств, то порой в «Днепре» мы можем найти даже больше, чем в «Гамбурге». Это касается, например, бальнеологического отделения.
Здесь можно, конечно, совершенствоваться до бесконечности и покупать чуть лучшие аппараты, которые в 15-20 раз дороже существующих. Но если непланомерно развивать это направление, можно потратить миллионы и не добиться ничего. А нам необходимо сконцентрироваться именно на тех проблемах, которые есть, и создать необходимые условия для восстановления. Например, большое внимание в современной спортивной медицине уделяется охлаждению мышц непосредственно после тренировки. Это можно делать простыми, доступными и очень дешевыми средствами — требуется лишь дисциплина и контроль. А можно закупить криоустановки, как сделали некоторые клубы, стоящие полмиллиона, но по эффективности не превосходящие обычный метод охлаждения. Их плюс лишь в создании комфортных ощущений для футболиста. Так что здесь необходим рациональный подход.
У нас есть контакты с клиниками, и при необходимости мы можем все сделать не на базе, а в клинике. Это обычная практика для любого клуба. Существуют очень дорогие аппараты, которые эффективны, но, если ими пользуются один-два раза в год, нерентабельны.

— Кадры в Украине квалифицированные, оборудование в клубах есть — почему же отечественная медицина намного отстает от той же немецкой?
— Мне кажется, проблема вот в чем. В Германии официально зарегистрировано более 4 миллионов футболистов. Огромное количество людей занимается спортом. И там есть возможность создавать целые клиники, которые занимаются только вопросами спортивной травматологии. В Украине лучшими спортивными травматологами в любом случае являются люди, которые чаще встречаются с травмами. Но у них основная задача помощь не спортсменам, а всему населению — травмированным в ДТП и так далее. Поэтому создание сугубо спортивного травматологического центра в наших условиях сегодня, на мой взгляд, нерентабельно. Он не будет себя окупать, как за рубежом. И это, естественно, приведет к тому, что лучшие кадры будут бездействовать. У нас есть очень хорошие доктора, но у них нет достаточного количества времени, чтобы заниматься только спортивной медициной.

— Можно ли предположить, что в большинстве случаев тяжелых травм футболисты «Днепра» будут оперироваться и восстанавливаться в Германии?
— В каждом случае будем решать индивидуально. Есть травмы, для лечения которых мы располагаем всеми необходимыми средствами. Но если где-то есть специалист, который может сделать что-то на более высоком уровне, мы всегда с ним свяжемся. Такая же тактика у всех клубов бундеслиги. Например, отдельные повреждения мы оперировали в Швейцарии, некоторые травмы, связанные с разрушением хряща, оперировали у профессора Стейтмента в США. Главное не место операции, а то, где это можно сделать быстрее и эффективнее.

— Доводилось слышать, что медицинские службы западных клубов привязаны к каким-то клиникам. То есть глава медслужбы клуба является также руководителем клиники, и таким образом получается взаимовыгодное сотрудничество.
— Совершенно верно. Так было и в «Гамбурге». Но в любом случае мы рассматривали вопросы шире. Если был специалист, который делал требуемую операцию лучше, мы были в состоянии пригласить его в нашу клинику, чтобы он прооперировал нашему пациенту. Цель — скорейшее восстановление. Все клиники открыты, все знают, где кто что делает. Многие операции стандарты, делаются по определенному протоколу, схеме, и выбор клиники не имеет решающего значения. Главным является восстановление.

— Есть ли отличие в отношении к восстановлению, вообще к медицине у зарубежных звезд и наших?
— Это вопрос менталитета, зависящий от того, в какой стране и в каких условиях вырос футболист. Если хороший игрок начинает рано специализироваться в футболе, он к 14-15 годам ведет особый образ жизни. Он как будто отделен частично от окружающего мира, гораздо больше интересуется вопросами спорта, футбола. Такие люди смотрят на свои повреждения немного иначе. Здесь четко можно видеть менталитет немецкий, когда спортсмену достаточно объяснить, когда что делать, и он готов выполнить любые нагрузки, лишь бы произошло выздоровление. И если все идет по плану, он тебе полностью доверяет и выполняет все указания. Если что-то не сходится в плане, происходит коррекция. И есть люди, обладающие, скажем так, южноамериканским темпераментом — у которых, особенно у очень хороших футболистов, порой в процессе реабилитации возникают сложности. У них гораздо раньше возникает желание играть в футбол вместо того, чтобы ходить в тренажерный зал. Также и менталитет украинских спортсменов отличается немного от других. Правда, со времени моей работы с ними прошло уже 15-20 лет, и почти все из той старой гвардии сейчас уже работают тренерами. Вот об их менталитете и железном характере я могу сказать. В то время проходил суровый отбор, и оставались только те люди, которые могли его выдержать. С современным менталитетом надеюсь познакомиться очень скоро.

— Насколько изменились возможности организма человека за 30 лет вашей работы в медицине?
— Организм, в принципе, остался таким же. Изменились возможности тренировочного процесса. В настоящее время существует множество методик по подготовке — как их называют, высокотехнологичных. Мы имеем возможность полностью контролировать тренировочный процесс с точки зрения медицины: применением аппаратов GPS, различных методик, определяющих частоту сердечных сокращений. В ведущих клубах на каждой тренировке учитывается количество преодоленных километров. На мониторе после занятия можно увидеть, в какой части поля больше располагался спортсмен. Это подразумевает более индивидуальную методику тренировки, что позволяет человеку достигать более высоких результатов. Если вы сравните футбол 10-летней давности с нынешним, то легко заметите, что возросли скорости, атлетизм, а индивидуальный компонент игры уступает место коллективному. Мы видим, что на проходящем чемпионате Европы звезды не так уж блещут, а команды, чтобы выполнить поставленные задачи, играют дисциплинированно и находятся на очень хорошем физическом уровне.

— Болельщики часто говорят: раньше больше пили и играли лучше. Имеют ли под собой почву такие сравнения возможностей нынешних игроков и их предшественников с точки зрения медицины?
— Я вам приведу пример, который рассказал один из членов медицинского комитета УЕФА, с которым часто контактируют все врачи бундеслиги. В 1960-м году перед финалом Кубка чемпионов один игрок перед разминкой выкурил полсигареты. Положил остаток рядышком, размялся, затем докурил. А в игре забил два мяча. Это характеризует прежний уровень футбола. Если вы посмотрите записи игр того времени, увидите, насколько футбол зависел от индивидуальной техники и был медленным. С появлением тотального футбола все начали бегать быстрее. Сейчас нагрузки очень отличаются. Например, в «Гамбурге» последний курящий футболист был примерно в 2007-м году. С тех пор в составе команды нет ни одного человека, который бы курил.

— Неужели удается отслеживать такие вещи?
— Это, конечно, вмешательство в личную жизнь, но мы всех предупреждаем о вреде. Человек должен знать, к каким последствиям это приводит. К тому же происходит естественный отбор. В Германии, начиная примерно с 14 лет, очень профессиональные тренировки, и курильщик их просто не выдерживает. Талант не позволяет компенсировать потерю физической работоспособности.

— Вы будете обращать внимание на вредность некоторых привычек в «Днепре»?
— Все — взрослые люди. Считаю, примитивный запрет чего-то — неправильный подход. Мы постараемся помочь таким людям осознать, в чем именно они причиняют себе вред, и если у них возникнет желание, поможем избавляться от привычек. Приказы же не оказывают желаемого воздействия.